Мореплаватель джеймс кук краткая биография. Кук Джеймс - биография, факты из жизни, фотографии, справочная информация

Во все времена Англия считалась великой морской державой. Ещё совсем недавно она обладала огромными колониями во всех частях света. Корабли с гордо реющими британскими флагами можно было встретить и в Атлантике, и в Тихом океане, и в тёплых Индийских водах. По могуществу с этой страной одно время соперничала Испания, но английская корона сумела выстоять в конкурентной борьбе и не уступила лидирующих позиций.

Таких успехов Англия достигла благодаря тому, что воспитала и взлелеяла целую плеяду опытных и мужественных моряков. Эти люди, проявляя чудеса самоотверженности, отправлялись на утлых судах в бескрайнюю морскую даль и, рискуя жизнью, открывали новые земли. Именно они сделали Великобританию одной из самых богатых и могущественных держав мира.

Одно из первых мест среди английских моряков-первооткрывателей занимает капитан Джеймс Кук (1728-1779). Это уникальный человек, которого знает практически каждый житель планеты. Будучи самоучкой, он достиг высшего мастерства в картографии, стал членом Лондонского королевского общества по развитию знаний, совершил три кругосветных плавания. Его имя вписано золотыми буквами в историю человеческой цивилизации.

Родился Джеймс Кук 27 октября 1728 года в маленьком местечке под названием Мартон в графстве Йоркшир, что на севере Англии. Появился на свет он в бедной семье. Его отец не имел знатного происхождения, а по нашим меркам являлся обычным работягой.

В результате мальчик не получил соответствующего хорошего образования. Он научился читать, писать, знал географию, историю, но глубоких знаний в какой-либо научной области ему просто никто не мог дать.

Судьба определила Куку серую жизнь батрака: тяжёлый физический труд с утра до вечера, бутылка вина в конце дня и хмельное забытье до первых петухов.

Юноша со сложившимся положением вещей мириться не стал. Он много читал и узнал из книг, что мир огромен и полон неизведанного. Серая жизнь на севере Англии являлась лишь жалкой частичкой яркого и интересного бытия, существующего в каком-то другом измерении. Чтобы попасть в него нужно было кардинально поменять судьбу.

Джеймс Кук так и поступил. В 18 лет он устроился юнгой на торговое судно. Но молодой человек вовсе не начал плавать по морям и океанам. Бриг возил уголь с севера страны на юг, держась вблизи английских берегов. Это никак не обескуражило Кука. В свободное от вахты время он самостоятельно изучал математику, астрономию и навигацию. То есть осваивал именно те науки, которые просто необходимы будущему моряку.

Самодисциплина юноши, прилежание, тяга к знаниям были замечены, но не сразу. Только по прошествию 8 лет безупречной службы руководство компании предложило ему стать капитаном торгового брига. Другой бы на месте Джеймса Кука с радостью ухватился за такое предложение. Это был серьёзный карьерный рост, а соответственно и высокое денежное содержание.

Молодой человек категорически отказался от столь заманчивой для других перспективы и записался простым матросом в Королевский военно-морской флот. Получил он назначение на военный корабль «Игл». Это было первое настоящее морское судно, на палубу которого ступила нога будущего великого путешественника и первооткрывателя.

Полученные Куком знания во время работы на торговом судне сослужили ему отличную службу. Уже через пару недель командиры выделили грамотного парня из общей массы матросов, а через месяц присвоили ему воинское звание боцман. Именно в таком качестве Джеймс Кук и вступил в Семилетнюю войну (1756-1763).

Семилетняя война — это первая война в современной истории человечества за рынки сбыта. То есть мир уже практически весь был поделён на колонии. На земле не осталось свободных мест. Англия, Франция, Испания, Великобритания, Германия с таким положением вещей мириться не захотели. Владельцам огромных капиталов нужны были прибыли. Это вынудило правительства ведущих мировых держав начать военные действии друг с другом.

Именно в военные годы будущий первооткрыватель и сделал блестящую карьеру. Но проявил он себя не на «полях сражений». В боевых действиях Кук практически не принимал никакого участие. Только в самом начале войны он понюхал пороху. Затем, учитывая его знания по картографии, командование направило толкового моряка к Канадским берегам. Он составлял карты побережья. Особое же внимание уделялось фарватерам.

Работы Джеймса Кука были так успешны и грамотны, что в 1760 году он получил звание капитана и возглавил военный корабль «Ньюфаундленд». Карты же новоиспечённого капитана стали применять в лоциях.

В 1762 году Кук вернулся в Англию. Это уже был авторитетный человек с соответствующими связями и возможностями. Он обзавёлся семьёй и вплотную занялся картографией в Адмиралтействе.

Время, в которое жил капитан Джеймс Кук, характерно тем, что люди ещё не имели полного представления о внешнем строении земного шара. Бытовало устойчивое мнение, что где-то далеко на юге существует огромный материк, по размерам не уступающий Америке. С учётом колониальной политики такая земля представляла собой лакомый кусок.

Поисками загадочного континента занимались французы и испанцы. Англия, естественно, не могла оставаться в стороне. Её правительство решило организовать свою экспедицию и тщательнейшим образом разведать далёкие южные воды.

Кричать об этом на весь мир англичане не стали. Официально экспедиция организовывалась для исследования восточного побережья Австралии. Об этом было заявлено общественности. Истинные же цели доверили только руководителю этого мероприятия. Стал им после тщательнейшего отбора капитан Джеймс Кук.

Первая кругосветная экспедиция (1768-1771)

В распоряжении Кука оказался трёхмачтовый корабль под названием «Индевор» водоизмещением 368 тонн. Длина судна составляла 32 метра, ширина 9,3 метра, скорость 15 км/ч. Он вышел из Плимута 26 августа 1768 года. Судя по размерам, судно небольшое. Его команда состояла из 40 моряков. Кроме них на корабле также находилось 15 вооружённых солдат. Вместе с Куком в это путешествие отправился Джозеф Банке (1743-1820). Это был очень богатый человек всерьёз увлекающийся ботаникой.

Возглавляемое Куком судно пересекло Атлантику, обогнуло мыс Горн и 10 апреля 1769 года оказалось у берегов Таити. Здесь команда пробыла до середины июля. В задачу капитана входило установить дружеские отношения с местным населением. В целом это удалось. Жителей Таити англичане не грабили, а обменивали европейские товары на продукты питания.

Кук старался поддерживать с аборигенами цивилизованные отношения, но разность в менталитете всё равно создавала определённую напряжённость. Местные жители, увидев миролюбие англичан, быстро осмелели и стали обворовывать гостей самым наглым образом. Это привело к отдельным стычкам, но в целом ситуация не вышла из под контроля.

После Таити Джеймс Кук направил «Индевор» к берегам Новой Зеландии. Здесь, уже набравшись определённого опыта, капитан проявил больше жёсткости к аборигенам. Это привело к вооружённым столкновениям. К счастью, никто из англичан не пострадал, а у местных жителей потери были очень незначительными.

Именно в Новой Зеландии капитан сделал своё первое открытие. Он установил, что огромный остров не является единым целым, а разделён проливом. Этот пролив в наши дни носит название пролива Кука.

Только весной 1770 года «Индевор» добрался до восточного побережья Австралии, что, собственно, и являлось официальной целью путешествия. Двигаясь на северо-запад в этих водах, Кук открыл Большой Барьерный Риф, а также пролив между Новой Гвинеей и Австралией.

Дальше путь лежал в Индонезию, где отдельные члены команды заболела дизентерией. Это заболевание и в наши дни приносит людям много неприятностей, в XVIII же веке фатальный исход от этой заразы был закономерным явлением. Самому капитану повезло, но он потерял половину экипажа.

Со всей возможной скоростью «Индевор» пересёк Индийский океан, обогнул мыс Доброй Надежды и 12 июля 1771 года бросил якорь у берегов Туманного Альбиона.

Так закончилось первое кругосветное плавание. И хотя экспедиция никакого южного материка не нашла, она получила очень высокую оценку у английского парламента. Её научное значение было очевидным. Отпало множество вопросов и неясностей по Новой Зеландии, Новой Гвинее и восточной части Австралии. Сам капитан проявил себя наилучшим образом. Он оказался и прекрасным организатором, и высококлассным специалистом, и хорошим дипломатом в общении с местным населением.

Вторая кругосветная экспедиция (1772-1775)

Следующая экспедиция с теми же задачами опять была поручена Куку. В этот раз в распоряжении у капитана был два корабля. Трёхмачтовый шлюп (корабль, не имеющий ранга) «Резолюшин» водоизмещением 462 тонны и трёхмачтовый шлюп «Эдвенчер» водоизмещением 350 тонн. Первым командовал сам Джеймс Кук, вторым капитан Тобиас Фюрно (1735-1781). Вместе с экспедицией отправились учёные с мировыми именами. Это были: Иоганн Георг Форстер (1754-1794) — этнограф и путешественник, а также его отец Иоганн Рейнгольд Форстер (1729-1798) — ботаник и зоолог.

Из Плимута экспедиция вышла 13 июня 1772 года. В этот раз Кук направился не в сторону Южной Америки, а к мысу Доброй Надежды. В начале ноября экспедиция прибыла в Кейптаун, а затем направилась прямо на юг. Она двинулась в сторону Антарктиды, о существовании которой ни сам капитан, ни его коллеги не знали ничего.

В середине января 1773 года корабли пересекли 66 параллель и оказались в арктических водах. Их встретили холод, ветер и дрейфующие льды. Неизвестно сколь далеко на юг осмелились бы проплыть отважные путешественники, но на воду опустился туман и начался сильный шторм.

В результате корабли потеряли друг друга. Джеймс Кук в течении нескольких дней курсировал в одном и том же районе, надеясь встретиться с Тобиасом Фюрно. Но океанская гладь до горизонта была пустынна. Вдали маячили лишь громадные льдины, да иногда попадались стада синих китов. Потеряв всякую надежду на встречу, Кук отдал команду плыть на восток.

Те же самые действия проделал и капитан «Эдвенчера». Только он решил плыть к острову Тасмания, а флагманский корабль направился к берегам Новой Зеландии, так как именно в проливе Кука была назначена встреча на случай, если суда потеряют друг друга.

Как бы там ни было, но корабли встретились в обговоренном месте в июне 1773 года. После этого капитан Джеймс Кук решил обследовать острова, находящиеся к северу от Новой Зеландией. Быт и нравы туземцев, живших на них, потрясли первооткрывателя и его команду до глубины души. Самым страшным был каннибализм, который европейцы воочию увидели своими глазами.

Убивая врагов, аборигены поедали их тела. Подобное происходило не от голода, а считалось доблестью, которую жители цивилизованного мира понять никак не могли.

Страшный конец постиг и нескольких матросов из команды талантливого капитана. Они были отправлены на один из островов за провизией. Это были крепкие ребята — два боцмана и восемь матросов. Кук прождал их три дня, но те всё не возвращались и не возвращались. Почувствовав нехорошее, англичане высадили на остров вооружённый до зубов отряд. Тот подошёл к селению туземцев, но встретил вооружённое сопротивление.

Выстрелами из ружей гости разогнали местных жителей и, войдя в поселение, нашли лишь обглоданные останки своих товарищей. Все десять человек были съедены.

Это происшествие положило конец исследованию островов Тонга и Кермаден. На землях Новой Зеландии ситуация была аналогичная. Оставаться в этих страшных местах дальше представлялось делом очень опасным.

Джеймс Кук приказал Тобиасу Фюрно плыть домой, сам же решил ещё раз обследовать южные воды. «Эдвенчер» пересёк Индийский океан и, держась вблизи западного берега Африки, вернулся в Англию. «Резолюшин» двинулся на юг. В конце декабря 1773 года он достиг 71° 10′ южной широты. Дальше плыть не представлялось никакой возможности, так как судно, можно сказать, в прямом смысле упёрлось носом в паковые льды.

Ледяное дыхание Антарктиды повеяло на англичан. Это и была далёкая и пока ещё неоткрытая южная земля, которую так настойчиво искал Кук. Капитан об этом смутно догадывался, но повернул корабль и чисто с экскурсионными целями посетил остров Пасхи , открытый в 1722 году. Налюбовавшись на древние каменные сооружения, англичане проведали Маркизские острова, а затем отправились на Таити.

Открывать что-то новое в этой акватории Тихого океана было уже нечего. Пронырливые голландцы всё это сделали ещё 60 лет тому назад. Но всё же Куку повезло. В сентябре 1774 года он обнаружил большой остров к востоку от Австралии и назвал его Новой Каледонией.

Удовлетворив таким образом своё самолюбие, капитан направил судно в Кейптаун. Здесь экипаж отдохнул, набрался сил и опять двинулся на юг. Но паковые льды вновь встали непреодолимой стеной перед дерзкими англичанами.

Джеймс Кук повернул на запад и достиг острова Южная Георгия, открытого ещё в 1675 году английским торговцем Антони де ла Роше. Целых сто лет остров стоял как неприкаянный и неизученный. Прибывшая в 1775 году экспедиция тщательно исследовала его и картографировала.

Покончив с любимым делом, Кук вернулся в Кейптаун, а затем отбыл а Англию. Прибыл он в неё в первых числах августа 1775 года. На этом второе кругосветное путешествие закончилось.

Третья кругосветная экспедиция (1776-1779)

Руководству Адмиралтейства понравились ответственность и добросовестность Кука. Поэтому ему поручили возглавить и третью экспедицию. Капитан в общей сложности долгих 7 лет пробыл в дальних морях, не виделся с семьёй, а ведь у него было шестеро детей, но долг офицера военного флота был превыше всего. Он с готовностью взялся за новое поручение. Современного же человека поражает бездушие лордов, сидящих в Адмиралтействе. Они не давали возможности отважному исследователю побыть со своими близкими даже полгода.

Задачу перед капитаном поставили очень серьёзную. Он должен был исследовать Северо-Западный проход. То есть проверить: возможно ли попасть из северной части Атлантики в Тихий океан через Северный Ледовитый океан, держась вблизи канадских берегов. Это был бы гораздо более короткий путь из Англии в ту же Австралию.

В этот раз капитан Джеймс Кук также командовал двумя кораблями. Флагманским был тот же «Резолюшин», зарекомендовавший себя с наилучшей стороны во втором кругосветном путешествии. Второй корабль назывался «Дискавери». Его водоизмещение составляло 350 тонн, что полностью соответствовало «Эдвенчеру», сопровождавшего флагмана в предыдущем плавании. Капитаном на нём Кук поставил Чарльза Клерка (1741-1779), своего верного боевого товарища, с которым совершил два первых кругосветных плавания.

Экспедиция отчалила от английских берегов в середине июля 1776 года. В середине октября корабли прибыли в Кейптаун, а уже в первой декаде декабря отчалили от африканских берегов и направились в сторону Австралии. По ходу экспедиция завернула на острова Кергелен, открытые всего за 4 года до этого французским мореплавателем Жозефом Кергеленом (1745-1797).

Капитан Джеймс Кук прибыл в уже знакомую ему акваторию в январе 1777 года. Он опять посетил злополучные острова, кишащие каннибалами. Исследователь дорабатывал карты, а также пытался установить добрые отношения с местными жителями, несмотря на их дикие обычаи. В какой-то степени это ему удалось. Но скорее всего здесь определяющую роль играли пушки на кораблях и ружья на плечах солдат, о мощи которых аборигены уже имели представление.

В начале декабря 1777 года экспедиция приступила к выполнению своего задания. Корабли поплыли на север. Сразу после пересечения экватора Кук открыл самый большой в мире атолловый остров. Так как случилось это 24 декабря, то земля получила название остров Рождества.

Ещё через три недели капитан открыл Гавайские острова. После этого маленькая эскадра поплыла на северо-восток, неуклонно приближаясь к землям Северной Америки. В первых числах апреля корабли достигли острова Ванкувера.

В летние месяца экспедиция прошла через Берингов пролив и попала в Чукотское море. Это уже были арктические воды. Они встретили первопроходцев дрейфующими льдами и холодными ветрами. Утлые суда с ненадёжной обшивкой естественно не могли передвигаться в такой среде. Мало-мальски крепкие льдины могли просто раздавить корабли, как скорлупу орехов. Джеймс Кук дал команду поворачивать обратно.

Капитан решил перезимовать на открытых им Гавайских островах. К ним маленькая эскадра прибыла в конце ноября 1778 года. Корабли бросили якоря возле неизведанных берегов. Дел у команд было очень много. Главная задача заключалась в ремонте судов. Те изрядно потрепались в северных водах. Остро также стоял вопрос с провизией. Её англичане решили купить у местного населения. То есть контакты с аборигенами были неизбежны.

Вначале Джеймсу Куку удалось наладить дружеские отношения с жителями Гавайев. Те приняли капитана и его людей за богов, решивших посетить их остров. Великий исследователь неосмотрительно опроверг столь лестное мнение о себе и своих подчинённых. Поняв, что перед ними простые смертные, гавайцы стали демонстрировать англичанам самые неприглядные черты своих характеров.

В первую очередь это конечно было воровство. В воде местные жители чувствовали себя, как рыбы. Они незаметно подплывали к мирно стоящему на якоре судну, забирались на борт и уносили с собой всё, что только можно.

Это вызвало законное возмущение у англичан, и отношения с аборигенами начали портиться. Кук попробовал обратиться к вождям, но понимания у тех не нашёл, так как лидеры племён были в доле, получая часть награбленного.

Капитан решил покинуть неприветливые берега и плыть на юг к уже знакомым островам, лежащим рядом с Новой Зеландией. Корабли подняли якоря 4 февраля 1779 года. Они расправили паруса и устремились в открытый океан. Но удача изменила великому мореплавателю. Начался шторм, серьёзно повредивший оснастку флагманского корабля.

С такими повреждениями тот не смог бы проплыть многие сотни километров в открытом океане. Джеймсу Куку ничего не оставалось делать, как возвращаться обратно. Английские суда вновь бросили якоря возле неприветливых берегов Новой Гвинеи 10 февраля 1779 года.

Уже через три дня произошёл неприятный инцидент. Злоумышленники ночью прокрались на флагманский корабль и похитили с него шлюпку. Утром 14 февраля пропажа была обнаружена.

Подобный проступок аборигенов привёл Кука в бешенство. Он взял с собой вооружённый отряд из десяти человек и высадился на берег. Англичане прямиком направились в селение к дому главного вождя. Тот встретил нежданных гостей приветливо, а на жёсткое требование капитана вернуть украденную шлюпку изобразил на лице искреннее удивление.

Лицемерие вождя ещё больше разозлило великого первооткрывателя. Он приказал солдатам арестовать местного лидера. Окружённый вооружёнными людьми тот направился в сторону побережья.

До ждущих у берега шлюпок оставалось метров двести, когда огромная толпа местных жителей окружила процессию. Аборигены потребовали освободить лидера. Если бы капитан отпустил арестованного, то никакого конфликта не было бы. Но Джеймс Кук был честным человеком и терпеть не мог вороватых личностей. Он не внял голосу рассудка и заявил, что отпустит вождя лишь в обмен на шлюпку.

Последняя же представляла собой очень ценную находку. Местные жители никак не хотели расставаться с ней. Сам же вождь упрямо твердил, что знать ничего не знает о пропаже.

Страсти постепенно стали накаляться. Туземцы потянулись за боевыми топорами и копьями. Английские солдаты взяли ружья на изготовку. Сам капитан обнажил шпагу, тем самым давая понять, что так просто не отступится.

Началась потасовка. Результатом же её стало то, что трое английских солдат были убиты. Кук получил смертельный удар копьём в шею. Остальных солдат оттеснили к шлюпкам. Тем ничего не оставалось, как прыгнуть в них и отчалить от берега. Труп капитана остался у туземцев. Этот печальный инцидент произошёл после обеда 14 февраля 1779 года.

Командование экспедицией взял на себя капитан «Дискавери» Чарльз Клерк. Первоочередной задачей считалось вернуть на корабль труп великого путешественника. Но местные жители наотрез отказались его выдавать. Тогда новый командир приказал открыть огонь из пушек по селению. Тяжёлые ядра со свистом полетели в сторону жилищ аборигенов. Буквально через час посёлок перестал существовать. Его жители с криками ужаса разбежались и попрятались в горах.

Сила и мощь оружия оказались более весомым аргументом, нежели уговоры. Через два дня появились посланцы с большой корзиной. В ней находилось несколько килограммов человеческого мяса и обглоданный череп. Это были останки великого путешественника, которые аборигены не успели съесть.

«Резолюшин» снялся с якоря и отплыл в открытый океан. Под пушечный и ружейный салют капитан Джеймс Кук был похоронен в могучих бескрайних солёных водах. Случилось это 22 февраля 1779 года. Так закончилась жизнь одного из самых величайших путешественников и мореплавателей человеческой цивилизации.

Александр Арсентьев

Имя известного картографа и первооткрывателя связывают со множеством удивительных историй. Джеймс Кук родился в 1728 году на Гавайях в семье шотландского батрака. После окончания школы он нанялся юнгой на «Геркулес», где получил свой первый опыт плавания в открытом море. В 1755 году Кук поступил на службу в военно-морской флот Великобритании. Там он быстро поднялся по карьерной лестнице, участвовал в сражениях. После прилежной учебы Джеймс Кук освоил профессию картографа и отправлялся в морские путешествия лишь с одной целью – открывать новые земли. Так что открыл Джеймс Кук?

Вклад первооткрывателя в историю

По заданию Британского Адмиралтейства Кук пускался в плавание вокруг света целых три раза. Помимо этого, участвуя в Семилетней войне, картограф выполнил для Британской Короны одно важное поручение. Он подробно исследовал залив Святого Лаврентия, а также нанес на карту точные границы Квебека. Благодаря его усилиям англичанам удалось захватить эти земли с наименьшими потерями. И Англия существенно расширила зону своего влияния на мировой арене.

Первая экспедиция Кука началась в 1768 году. Официальная цель экспедиции была обозначена как наблюдение за прохождением Венеры через диск Солнца. На самом деле, участники экспедиции искали Южный материк. Ведь Англии требовались новые территории для колонизации.

Новая Зеландия и Австралия в то время были плохо исследованы европейцами. Поэтому от данной экспедиции ожидали больших открытий. Судно «Индевор» вышло из Плимута и достигло берегов Таити 10 апреля 1768 года. Именно на Таити исследователи произвели все необходимые астрономические измерения. Джеймс Кук очень тактично относился к местному населению, и препятствий команде никто не учинял.

Затем был взят курс на Новую Зеландию. Для починки корабля мореплавателям требовался тихий залив, который и был найден самим Куком между двух островов архипелага. Сегодня это место по-прежнему зовут заливом Кука.

После небольшого перерыва судно «Индевор» направилось к берегам Северной Австралии. Там первооткрывателей настигла беда. Корабль сел на мель, долго стоял на ремонте. После его починки экспедиция прошла по морю еще 4000 км на восток. Где ими и был обнаружен пролив между Новой Гвинеей и Австралией. Благодаря открытию пролива мир узнал о том, что эти земли - не единый материк.

В 1771 году судно достигло Индонезии. Из-за климатических особенностей страны вся команда «Индевора» заболела малярией. Позже к этому недугу прибавилась и дизентерия. Люди умирали очень быстро. И Кук решил прервать экспедицию, направив «Индевор» домой.

Уже через год (в 1772 г.) Кук вновь ступил на палубу корабля «Резолюшн». «Эдвенчер», второе судно экспедиции, также было направлено в плавание для открытия Южного материка. Антарктиду в ходе этого путешествия открыть не удалось, зато на карте появились новые острова Тихого океана.

Кроме того, что открыл Джеймс Кук в географическом смысле, им было сделано и одно медицинское открытие. Он понял важность витаминов в рационе моряков. Фрукты и овощи спасали от цинги всех, кто заболел ею во втором кругосветном путешествии. Острова Новой Каледонии и остров Южная Георгия стали главными открытиями второй экспедиции.

Чтобы изучить эти земли, «Резолюшн» дважды пересекал Южный Полярный круг. Но преграждавший дорогу лед так и не позволил Куку плыть дальше. Когда запасы съестного подошли к концу, корабли отправились обратно в Англию.

Открыть морской путь из Атлантики до Тихого Океана - такая задача казалась трудновыполнимой даже самым опытным мореходам. Но Кук не привык сдаваться. И в 1776 году отправился на корабле «Резолюшн» в сопровождении судна «Дискавери» в Тихий океан.

Во время данной экспедиции были найдены Гавайские острова. В 1778 году корабли вновь выдвинулись к побережью Северной Америки, но попали в шторм и были вынуждены вернуться в бухту на Гавайях. Это решение стало роковым для Кука и нескольких членов команды. Отношения с туземцами, которые не заладились с самого начала, обострились еще больше после возвращения кораблей.

Местное население не раз пыталось обворовать членов экспедиции. И после одной такой попытки команда корабля, где работал Джеймс Кук, вступила в ожесточенную схватку с аборигенами. Многих взяли в плен и съели туземцы. Кук оказался в их числе. Дата его смерти - 14 февраля 1779 года.

После гибели Кука команда корабля атаковала стоянки племен, загнав аборигенов в горы. Члены экспедиции требовали выдать им останки погибших. В итоге, им передали части от тел, которые моряки похоронили в море, согласно их обычаям. Затем корабли взяли курс на Британские острова.

Цель третьей экспедиции не была достигнута полностью. Несмотря на рвение и старания Кука, и Тихоокеанский путь открыть не удалось. И на вопрос о том, что открыл Джеймс Кук, сложно дать простой ответ. Мореплаватель нанес на карту множество островов и архипелагов, сделал несколько научных открытий. С усердием находил для английского правительства новые земли. Исследовал быт различных племен. И мечтал о том, что когда-нибудь Южный материк будет найден первооткрывателями.

Семья переезжает в деревню Грейт Айтон, здесь Кука отдают в местную школу (превращённую ныне в музей). После пяти лет учёбы Джеймс Кук начинает работать на ферме под началом своего отца, получившего к тому времени должность управляющего. В возрасте восемнадцати лет он нанимается юнгой на угольщик «Геркулес» Уокеров. Так начинается морская жизнь Джеймса Кука.

Начало карьеры

Кук начал карьеру моряка простым юнгой на торговом бриге -угольщике «Геркулес», принадлежащем судовладельцам Джону и Генри Уокерам, на маршруте Лондон - Ньюкасл . Через два года был переведён на другой корабль Уокеров - «Три брата».

Известно свидетельство друзей Уокеров о том, как много времени Кук проводил за книгами. Свободное от работы время он посвящал изучению географии, навигации, математики, астрономии, также его интересовали описания морских экспедиций. Известно, что Кук оставил Уокеров на два года, которые провел на Балтике и у восточного побережья Англии , однако вернулся по просьбе братьев помощником капитана на «Френдшип».

Перед Куком была поставлена важнейшая задача, имевшая ключевое значение для взятия Квебека , - обставить фарватер участка реки Святого Лаврентия , чтобы британские корабли могли пройти до Квебека . Данная задача включала в себя не только нанесение фарватера на карту, но и обозначение судоходных участков реки буями . С одной стороны, в силу чрезвычайной сложности фарватера, объём работы был очень велик, с другой - работать приходилось по ночам, под обстрелом французской артиллерии, отбивая ночные контратаки, восстанавливая буи, которые французы успевали уничтожить. Успешно выполненная работа обогатила Кука картографическим опытом, а также явилась одной из основных причин, по которым Адмиралтейство в конечном итоге остановило свой исторический выбор именно на нём. Квебек был осаждён, затем взят. Кук непосредственно в боевых действиях участия не принимал. После взятия Квебека Кук был переведён мастером на флагманский корабль «Нортумберленд» , что можно расценить как профессиональное поощрение. По приказу адмирала Колвилла, Кук продолжал картографирование реки Святого Лаврентия до 1762 года. Карты Кука были рекомендованы адмиралом Колвиллом к публикации и были опубликованы в Североамериканской лоции 1765 года. В Англию Кук вернулся в ноябре 1762 года.

Вскоре после возвращения из Канады, 21 декабря 1762 года, Кук женился на Элизабет Баттс. У них было шестеро детей: Джеймс (1763-1794), Натаниэль (1764-1781), Элизабет (1767-1771), Джозеф (1768-1768), Джордж (1772-1772) и Хью (1776-1793). Семья проживала в лондонском Ист-Энде. О жизни Элизабет после смерти Кука известно мало. Она прожила после его смерти ещё 56 лет и умерла в декабре 1835 года в возрасте 93 лет.

Первое кругосветное плавание (1768-1771 годы)

Цели экспедиции

Официальной целью экспедиции было исследование прохождения Венеры через диск Солнца . Однако в секретных приказах, полученных Куком, ему предписывалось незамедлительно после завершения астрономических наблюдений отправляться в южные широты на поиски так называемого Южного материка (также известен как Terra Incognita). Также целью экспедиции было установить берега Австралии , особенно её восточное побережье, которое совершенно не было исследовано.

Состав экспедиции

Можно выделить следующие причины, которые повлияли на выбор Адмиралтейства в пользу Кука:

В экспедиции принимали участие натуралисты Иоганн Рейнхольд и Георг Форстеры (отец и сын), астрономы Уильям Уэллс и Уильям Бэйли, художник Уильям Ходжес .

Ход экспедиции

13 июля 1772 года корабли вышли из Плимута . В Кейптауне , куда прибыли 30 октября 1772 года, к экспедиции присоединился ботаник Андерс Спаррман . 22 ноября корабли покинули Кейптаун , взяв курс на юг.

В течение двух недель Кук искал так называемый остров Обрезания , - землю, которую увидел впервые Буве , однако не смог точно определить её координаты. Предположительно, остров находился приблизительно в 1700 милях южнее мыса Доброй Надежды . Поиски ничего не дали, и Кук отправился дальше на юг.

17 января 1773 года корабли пересекли (впервые в истории) Южный полярный круг . 8 февраля 1773 года, во время шторма, корабли оказались вне пределов прямой видимости и потеряли друг друга. Действия капитанов после этого были следующими.

1. Кук в течение трех дней курсировал, пытаясь найти «Эдвенчур». Поиски оказались безрезультатными и Кук повел «Резолюшн» курсом на юго-восток до 60-й параллели, затем повернул на восток и оставался на этом курсе вплоть до 17 марта. После этого Кук взял курс на Новую Зеландию . 6 недель экспедиция провела на якорной стоянке в заливе Туманный , занимаясь исследованиями этого залива и восстанавливая силы, после чего двинулась в залив Шарлотты - заранее обговоренное на случай потери место встречи.
2. Фюрно двинулся к восточному побережью острова Тасмания с целью установить, является ли Тасмания частью австралийского материка или самостоятельным островом, однако в этом не преуспел, ошибочно решив, что Тасмания - часть Австралии . Затем Фюрно повел «Эдвенчур» к месту встречи в залив Шарлотты.

7 июня 1773 года корабли вышли из залива Шарлотты и направились на запад. Во время зимних месяцев Кук хотел заняться исследованием малоизученных районов Тихого океана , прилегающих к Новой Зеландии . Однако из-за обострения цинги на «Эдвенчуре», которое было вызвано нарушениями установленного режима питания, пришлось посетить Таити . На Таити в рацион команд было включено большое количество фруктов, таким образом удалось вылечить всех цинготных больных.

Результаты экспедиции

Был открыт целый ряд островов и архипелагов в Тихом океане.

Доказано, что в южных широтах нет новых сколько-нибудь значительных земель, и, следовательно, продолжать поиски в этом направлении нет смысла.

Южный материк (он же Антарктида) так и не был открыт.

Третье кругосветное плавание (1776-1779 годы)

Цели экспедиции

Основная цель, поставленная Адмиралтейством перед третьей экспедицией Кука, - открытие так называемого Северо-Западного прохода - водного пути, пересекающего североамериканский континент и соединяющего Атлантический и Тихий океаны.

Состав экспедиции

Экспедиции, как и ранее, было выделено два корабля - флагманский «Резолюшн» (водоизмещение 462 тонны, 32 пушки), на котором Кук совершил второе путешествие, и «Дискавери» водоизмещением 350 тонн, имевший 26 пушек. Капитаном на «Резолюшн» был сам Кук, на «Дискавери» - Чарльз Клерк , участвовавший в первых двух экспедициях Кука. Джон Гор, Джеймс Кинг , Джон Уильямсон были на «Резолюшн» соответственно первым, вторым и третьим помощниками капитана. На «Дискавери» первым помощником был Джеймс Берни , вторым - Джон Рикмен. В качестве художника в экспедиции работал Джон Уэббер .

Ход экспедиции

Англию корабли покинули порознь: «Резолюшн» вышел из Плимута 12 июля 1776 года, «Дискавери» - 1 августа. По дороге в Кейптаун Кук посетил остров Тенерифе . В Кейптауне, куда Кук прибыл 17 октября, «Резолюшн» был поставлен на ремонт по причине неудовлетворительного состояния бортовой обшивки. «Дискавери», прибывший в Кейптаун 1 ноября, был также отремонтирован.

1 декабря корабли вышли из Кейптауна. 25 декабря посетили остров Кергелен . 26 января 1777 года корабли подошли к Тасмании , где пополнили запасы воды и дров.

Из Новой Зеландии корабли отправились на Таити , однако из-за встречных ветров Кук был вынужден изменить курс и посетить сначала острова Дружбы . На Таити Кук прибыл 12 августа 1777 года.

На Гавайях экспедиция пробыла до 2 февраля, восстанавливая силы и готовясь к плаванию в северных широтах, затем двинулась на северо-восток, к западному побережью Северной Америки . На этом пути корабли попали в шторм и получили частичные повреждения («Резолюшн», в частности, потерял бизань-мачту).

26 апреля, закончив ремонт, они вышли из залива Нутка и направились вдоль североамериканского побережья на север. У берегов Аляски , однако, снова пришлось сделать остановку для ремонта, так как «Резолюшн» сильно протекал.

В начале августа корабли прошли через Берингов пролив , пересекли Северный полярный круг и вошли в Чукотское море . Здесь они натолкнулись на сплошное ледяное поле. Продолжать дорогу на север было невозможно, приближалась зима, поэтому Кук развернул корабли, намереваясь провести зиму в более южных широтах.

2 октября 1778 года Кук достиг Алеутских островов , здесь он встретил русских промышленников, которые предоставили ему свою карту, составленную экспедицией Беринга . Русская карта оказалась значительно полнее карты Кука, она содержала неизвестные Куку острова, а очертания многих земель, нанесённые у Кука лишь приблизительно, были отображены на ней с высокой точностью и детализацией. Известно, что Кук перерисовал эту карту и назвал пролив, разделяющий Азию и Америку, именем Беринга.

24 октября 1778 года корабли покинули Алеутские острова и 26 ноября достигли Гавайских островов , однако подходящая стоянка для кораблей была найдена только 16 января 1779 года. Жители островов - гавайцы - сосредоточились вокруг кораблей в большом количестве; Кук в своих записях оценивал их число в несколько тысяч. Позднее стало известно, что высокий интерес и особенное отношение островитян к экспедиции объяснялись тем, что они приняли Кука за одного из своих богов. Хорошие отношения, установившиеся поначалу между членами экспедиции и гавайцами, начали, однако, быстро портиться; с каждым днём количество хищений, совершаемых гавайцами, возрастало, а стычки, возникавшие из-за попыток вернуть украденное, становились всё горячее.

Чувствуя, что обстановка накаляется, Кук 4 февраля покинул залив, однако начавшийся вскоре шторм нанёс серьёзный ущерб такелажу «Резолюшн» и 10 февраля корабли были вынуждены вернуться для ремонта (другой якорной стоянки поблизости не было). Паруса и части такелажа свезли на берег для ремонта. Отношение гавайцев к экспедиции стало тем временем откровенно враждебным. В окрỳге появилось много вооружённых людей. Число краж увеличилось. 13 февраля с палубы «Резолюшн» были украдены клещи. Попытка их вернуть оказалась неудачной и закончилась открытым столкновением.

На следующий день, 14 февраля, был украден баркас с «Резолюшн». Для того, чтобы вернуть украденное имущество, Кук решил взять на борт в качестве заложника Каланиопу, одного из местных вождей. Высадившись на берег с группой вооружённых людей, состоявшей из десяти морских пехотинцев во главе с лейтенантом Филипсом, он прошёл к жилищу вождя и пригласил его на корабль. Приняв предложение, Каланиопа последовал за англичанами, однако у самого берега отказался следовать дальше, предположительно, поддавшись уговорам жены.

Тем временем, на берегу собралось несколько тысяч гавайцев, которые окружили Кука и его людей, оттеснив их к самой воде. Среди них разнёсся слух, что англичане убили нескольких гавайцев (в дневниках капитана Клерка упомянут один туземец, убитый людьми лейтенанта Рикмена незадолго до описываемых событий), и эти слухи, а также не вполне однозначное поведение Кука, подтолкнули толпу к началу враждебных действий. В начавшейся схватке сам Кук и четверо матросов погибли, остальным удалось отступить на корабль. Есть несколько противоречивых свидетельств очевидцев тех событий, и по ним сложно судить о том, что же произошло на самом деле. С достаточной степенью достоверности можно лишь сказать, что среди англичан началась паника, команда стала беспорядочно отступать к шлюпкам, и в этой суматохе Кук был убит гавайцами (предположительно ударом копья в затылок).

«Увидев, что Кук упал, гавайцы издали победоносный вопль. Тело его тут же втащили на берег, и окружавшая его толпа, жадно выхватывая кинжал друг у друга, принялась наносить ему множество ран, так как каждый хотел принять участие в его уничтожении».

Таким образом, вечером 14 февраля 1779 года 50-летний капитан Джеймс Кук был убит жителями Гавайских островов. Капитан Клерк в своем дневнике утверждает, что если бы Кук отказался от вызывающего поведения перед лицом многотысячной толпы, несчастного случая удалось бы избежать:

Рассматривая всё это дело в целом, я твёрдо уверен, что оно не было бы доведено до крайности туземцами, если бы капитан Кук не предпринял попытку наказать человека, окружённого толпой островитян, всецело полагаясь на то, что в случае необходимости солдаты морской пехоты смогут огнём из мушкетов рассеять туземцев. Подобное мнение, несомненно, основывалось на большом опыте общения с различными индейскими народностями в различных частях света, но злосчастные сегодняшние события показали, что в данном случае это мнение оказалось ошибочным.

Имеются веские основания, позволяющие предположить, что туземцы не зашли бы так далеко, если бы, к несчастью, капитан Кук не выстрелил по ним: за несколько минут до этого они начали расчищать путь для солдат, с тем чтобы последние могли добраться до того места на берегу, против которого стояли шлюпки (я уже об этом упоминал), таким образом давая капитану Куку возможность уйти от них.

По словам лейтенанта Филипса, гавайцы не собирались препятствовать возвращению англичан на корабль и тем более нападать, а многочисленность собравшейся толпы объяснялась их беспокойством за судьбу короля (небезосновательным, если иметь в виду ту цель, с которой Кук приглашал Каланиопу на корабль).

После смерти Кука должность начальника экспедиции перешла к капитану «Дискавери» Чарльзу Клерку . Клерк пытался добиться выдачи тела Кука мирным путём. Потерпев неудачу, он распорядился провести военную операцию, в ходе которой высадившийся под прикрытием пушек десант захватил и сжёг дотла прибрежные поселения и отбросил гавайцев в горы. После этого гавайцы доставили на «Резолюшн» корзину с десятью фунтами мяса и человеческую голову без нижней челюсти. 22 февраля 1779 года останки Кука были захоронены в море. Капитан Клерк умер от туберкулёза, которым был болен на протяжении всего плавания. В Англию корабли вернулись 7 октября 1780 года.

Результаты экспедиции

Основная цель экспедиции - открытие Северо-Западного прохода - не была достигнута. Были открыты Гавайские острова , остров Рождества и некоторые другие острова.

Память

• Кроме пролива , в честь путешественника был назван архипелаг в Тихом океане ; название архипелаг получил от русского мореплавателя Ивана Крузенштерна , поскольку сам Кук пребывал на островах Южной группы в период с 1773 до 1775 годов.
• В честь «Индевора » - первого корабля, которым командовал Джеймс Кук, - был назван командный модуль космического корабля Аполлон-15 . В ходе его полёта была осуществлена четвёртая высадка людей на Луну. Такое же название получил и один из «космических челноков» .
• По поводу популярного мифа, связанного со смертью Джеймса Кука, Владимир Высоцкий в 1971 году написал шутливую песню «Одна научная загадка, или почему аборигены съели Кука».
• В 1935 г. Международный астрономический союз присвоил имя Джеймса Кука кратеру на видимой стороне Луны .

Напишите отзыв о статье "Кук, Джеймс"

Примечания

См. также

Литература

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Блон Жорж . Великий час океанов: Тихий. - М. Мысль, 1980. - 205 с.
• Вернер Ланге Пауль . Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании. - М.: Прогресс, 1987. - 288 с.
• Владимиров В. Н. Джеймс Кук. - М.: Журнально-газетное объединение, 1933. - 168 с. (Жизнь замечательных людей)
• Вольневич Януш . Красочный пассат или странствия по островам южных морей. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1980. - 232 с. - Серия «Рассказы о странах Востока».
• Кублицкий Г. И. По материкам и океанам. Рассказы о путешествиях и открытиях. - М.: Детгиз, 1957. - 326 с.
• Кук Джеймс. Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг. Первое кругосветное плавание капитана Джемса Кука. - М.: Географгиз, 1960.
• Кук Джеймс. Второе кругосветное плавание капитана Джеймса Кука. Плавание к Южному полюсу и вокруг света в 1772-1775 гг. - М.: Мысль, 1964. - 624 с.
• Кук Джеймс. Третье плавание капитана Джеймса Кука. Плавание в Тихом Океане в 1776-1780 гг. - М.: Мысль, 1971. - 638 с.
• Маклин Алистер . Капитан Кук. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1976. - 136 с. - Серия «Путешествия по странам Востока».
• Свет Я. М . Мореплаватель туманного Альбиона. - М.: Географгиз, 1963. - 80 с. - Серия «Замечательные географы и путешественники».
• Свет Я. М . Джемс Кук. - М.: Мысль, 1979. - 110 с. - Серия «Замечательные географы и путешественники».
• Стингл Милослав . Очарованные Гавайи. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1983. - 332 с. - Серия «Рассказы о странах Востока».
• Стингл Милослав . Приключения в Океании. - М.: Правда, 1986. - 592 с.
• Стингл Милослав . Таинственная Полинезия. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1991. - 224 с.
• Форстер Георг . Путешествие вокруг света. - М.: Наука, Гл. редакция восточной литературы, 1986. - 568 с.
• Чуковский Н. К. Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях. - М.: Детская литература, 1985. - 479 с.

Источники

• Дневники Джеймса Кука, см. раздел // сайт «Восточная литература» (рус.)
• Алистер Маклин. - М.: Центрполиграф, 2001. - ISBN 5-227-01197-4
• Очерки биографии: в трёх экспедициях.
• Чуковский Н. К. - М.: Стройиздат, 1993. - ISBN 5-274-02158-1
• Sir Joseph Banks . The Endeavour Journal Of Sir Joseph Banks
• James Cawte Beaglehole. The Life Of Captain James Cook
• James Cawte Beaglehole. The Exploration Of The Pacific
• James Cook. The Journals, см. // gutenberg.org (англ.)
• Felipe Fernandez-Armesto. Pathfinders: A Global History Of Exploration
• Richard Hough. Capitan James Cook: A Biography
• Alan Villiers. Captain Cook, The Seamen’s Seaman

До Колумба Великие морские открытия Конкистадоры Нанесение на карту

Отрывок, характеризующий Кук, Джеймс

– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.

Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом, то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l"ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C"est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг"ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг"одулся, бг"ат, вчег"а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р. – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог"т меня дег"нул пойти к этой кг"ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг"едставить, ни одной каг"ты, ни одной, ни одной каг"ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг"оль бьет; семпель даст, паг"оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг"оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг"аться ског"ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег"но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог"ово! Вздули меня вчег"а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг"уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег"вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог"ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег"но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег"но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг"а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г"остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог"това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог"ю. Всех запог"ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог"ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог"! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог"ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог"ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог"т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.

Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг"авда, чог"т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г"остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог"ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг"а велено пг"иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября.русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.

Версия о том, что аборигены в Австралии съели Кука, осталась художественной правдой благодаря хорошей песне Владимира Семеновича Высоцкого. Но художественная правда разошлась с исторической.

14 февраля 1779 года аборигены убили ударом камня по голове знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука. Команда Кука, бросив своего командира, позорно сбежала с поля боя. О том, что аборигены съели Кука, знает, наверное, каждый житель бывшего СССР. Но, на самом деле, они его не ели. Справившись со страхом на корабле, команда потребовала от аборигенов выдачи тела Кука. Те, через несколько дней, выдали англичанам его останки.Останки капитана Джеймса Кука были торжественно похоронены в водах Тихого океана, где и покоятся по сей день.И случилось это не в Австралии, а на одном из Гавайских островов.

Между тем, версия о том,что аборигены в Австралии съели Кука, осталась художественной правдой благодаря хорошей песне ВладимираСеменовичаВысоцкого. Но художественная правда разошлась с исторической.Такое далеко не первый раз случилосьв русской литературе. Например, настоящий Сальери не травил настоящего Моцарта, несмотря на гениальную пьесу Александра Сергеевича Пушкина.

А теперь все более подробно…

Краткая биография героя

По своей роли в истории Великих географических открытий Джеймс.Кук занимает место, сравнимое с местом Христофора.Колумба и ФернанаМагеллана. Он не только открыл много новых земель и выяснил строение и расположение Австралии и многих островов Тихого, Атлантического и Индийского океанов, но и совершил прорыв в исследовании южных морей, дав их первое систематическое и достоверное картографическое описание.

Джеймс Кук родился 27 октября 1728 года в деревне Мартон, графство Йоркшир, в семье бедного шотландского батрака. Большинство бедных семей во многих станах мира почему-то были многодетными.Вот и Джеймс Кук был вторым ребенком из восьми детей в семье, Ничто не предвещало, что из маленького мальчика вырастет знаменитый мореплаватель. Но Джеймс Кук оказался «крепким орешком».Про него смело можно сказать: «selfmademan (человек, который сделал себя сам)».

Отец Джеймса, всю неделю работавший, не разгибая спины, воскресенье посвящал семье и Богу. В 1736 году семья переезжает в деревню Грейт Айтон около города Ньюкасл.Здесь Кука отдают в местную школу (превращённую ныне в музей). Отец хотел выучить сына на коммерсанта. С этой целью, когда Джеймсу исполнилось тринадцать лет, отец отдал его в услужение торговцу галантереей, но ему подобная перспектива не пришлась по душе. Единственное, что привлекало его, было близость моря и порта Ньюкасл. Он мог часами смотреть, как черные, мрачные суда бесконечно принимали в свои недра груз каменного угля. Это было для него отрадным зрелищем, потому что в своем воображении он уже видел, как суда рассекают волны моря. Конечно, в тогдашней Англии были другие условия, нежели в тогдашней России, и молодому Джеймсу Куку не пришлось, как Михайле Ломоносову, в погоне за знаниями идти пешком из Ньюкасла в Лондон. Он банально сбежал из дома и устроился юнгой на бриге «Фрилав», перевозящем уголь по маршруту Ньюкасл – Лондон. Параллельно с этим Кук небанально занялся самообразованием и тратил на покупку книг почти всю свою небольшую зарплату.– Зачем тебе это? – спрашивали Кука матросы, мечтавшие лишь о еде и выпивке.А когда они узнали, что деньги предназначались для книг, то подняли его на смех. Потом матросы стали даже злиться: ведь такой аскетизм и прилежание были укором для них. Чтобы отстоять свою свободу, юному Джеймсу нередко приходилось пускать в ход кулаки.Свободное от работы время Кук посвящализучению географии, навигации, математики, астрономии, а также описаниям морских экспедиций. Так начиналась морская жизнь нашего героя. Ему тогда исполнилось восемнадцать лет.

Джеймс Кук, очевидно, учел, что в тогдашней Англии умели ценить образованных людей. И оказался прав. Через три года ему предложили принять командование кораблем «Френдшип», однако Кук отказался. Вместо этого17 июня 1755 года Кук записался матросом в Королевский военно-морской флот и спустя 8 дней получил назначение на 60-пушечный корабль «Игл».И опять не прогадал. Уже через месяц после поступления он становится боцманом на военном корабле.

Вскоре развернулись боевые действия между Англией и Францией в рамках Семилетней войны. Корабль «Игл», на котором проходил службу Кук, получил приказ принять участие в блокаде берегов Франции.В мае 1757 года у французского острова Уэссан «Игл» вступил в бой с французским кораблем «Герцог Аквитанский». В ходе преследования и боя, «Герцог Аквитанский» был захвачен, а «Игл» получил повреждения и был вынужден уйти на ремонт в Англию.Кук получил первое боевое крещение.

По достижении двухлетнего стажа Джеймс Кук успешно выдерживает экзамен на SailingMaster, и получает назначение на корабль «Солебей», а потом на корабль «Пемброк», на котором принимает участие в блокаде Бискайского залива, Затем в феврале 1758 года он был отправлен к восточному побережью Канады.Тут-то и пригодились знания, подчерпнутые из учебников в довоенной жизни.

Участвуя в войне в Канаде, Джеймс Кук не довольствовался лишь военными действиями. Однажды он представил своему начальству составленную им карту устья реки Святого Лаврентия. А ведь даже среди офицеров хорошие картографы попадались не так часто. Кука перевели на специальное судно, предназначенное для картографической съемки берегов Лабрадора. Через некоторое время, держа в руках удивительно подробную карту острова Ньюфаундленд, капитан первого ранга, возглавлявший картографическую службу английского Адмиралтейства, спросил, кто ее составил.

Перед Куком была поставлена важнейшая задача, - обставить фарватер участка реки Святого Лаврентия, чтобы британские корабли могли пройти по ней до Квебека. Данная задача включала в себя не только нанесение фарватера на карту, но и обозначение судоходных участков реки буями. С одной стороны, в силу чрезвычайной сложности фарватера, объем работы был очень велик, с другой - работать приходилось по ночам, под обстрелом французской артиллерии, отбивая ночные контратаки, восстанавливая буи, которые французы успевали уничтожить. Успешно выполненная работа обогатила Кука картографическим опытом, а также явилась одной из основных причин, по которым Адмиралтейство в конечном итоге остановило свой исторический выбор именно на нем. Кук непосредственно в боевых действиях участия не принимал. После взятия Квебека он был переведён мастером на флагманский корабль «Нортумберленд», что можно расценить как профессиональное поощрение. По приказу адмиралаКолвилла, Кук продолжал картографирование реки Святого Лаврентия до 1762 года. Карты Кука были рекомендованы адмиралом Колвиллом к публикации и были опубликованы в Североамериканской лоции 1765 года, а Кук получил офицерское звание лейтенанта. Отныне вся английская вертикаль власти, включая министров и королей, должны были называть сына бедного батрака сэр. Железная воля лейтенанта Кука одержала очередную победуВ Англию он вернулся в ноябре 1762 года.

Вскоре после возвращения из Канады, 21 декабря 1762 года, Кук женился на Элизабет Баттс. У них было шестеро детей, все они умерли в детстве и в отрочестве.

Заслуги перед родиной

Джеймс Кук возглавлял три экспедиции по исследованию Мирового океана, все были кругосветными.Третью кругосветную экспедицию Кук не завершил. Он погиб. Во время этих трех экспедиций он совершил ряд географических открытий. Его именем названо более 20 географических объектов, включая три залива, две группы островов и два пролива.

Джеймс Кук воспитал целую плеяду знаменитых английских мореплавателей. Под его командованием в разное время проходили службу:будущий президент Королевского общества (аналог академии наук) Джозеф Банкс;будущий губернатор Нового Южного Уэльса и неутомимый борец с коррупцией Уильям Блай, более известный в истории под именем капитан «Баунти»Блай;будущий исследователь тихоокеанского побережья Северной Америки Джордж Ванкувер;ботаник, орнитолог, зоолог ИоганРейнгольд Форстер и его сынГеорг Форстер, будущий польско-немецкий и общественно-политический деятель. Среди его команды были мореплаватели, которые затем отличились на службе Российской империи. Так, матрос с его корабля Джозеф Биллингс возглавлял в 1785-1792 гг., уже в качестве капитана, русскую экспедицию в Северный Ледовитый и Тихий океаны, а другой матрос Джемс Тревенен, состоя затем на русской службе, отличился во время войны со Швецией (он погиб в Выборгском морском сражении в июле 1790 г.).

Джеймс Кук совершил своеобразную революцию в мореплавании, научившись успешно бороться с такой опасной и широко распространённой в то время болезнью, как цинга. Смертность от неё во время его плаваний практически была сведена к нулю.

С середины XVIII с новой силой разгорелась борьба между великими державами тогдашнего мира за присоединение к своей территории новых земель. Все великие державы тогда группировались в Европе. Португалия и Испания к тому времени по сути вышли из этой геополитической игры, довольствуясь тем, что завоевали раньше. Остались Англия и Франция. Они и соревновались между собой за новые земли в Тихом океане. Соответственно, у Джеймса Кука во всех 3-х его кругосветках была как официальная цель, так и тайные приказы английского Адмиралтейства.

Первое кругосветное плавание(1768 – 1771) . Официальной целью экспедиции было исследование прохождения Венеры через диск Солнца. Однако в секретных приказах, полученных Куком, ему предписывалось незамедлительно после завершения астрономических наблюдений отправляться в южные широты на поиски так называемого Южного материка (также известен как TerraIncognita). Также целью экспедиции было установить берега Австралии, особенно её восточное побережье.

В распоряжении Кука оказался трёхмачтовый корабль «Индевер». Для астрономических наблюдений за Венерой Кук сделал остановку на острове Таити. Затем, после открытия четырех островов из группы Общества, он прошел по "пустому" океану более 2,5 тыс. км и 8 октября 1769 достиг неизвестной земли, с высокими, покрытыми снегом горами. Это была Новая Зеландия. Кук убедился, что это два крупных острова, разделенных проливом, позднее получившим его имя. Летом Кук впервые подошел к восточному побережью Австралии, которое объявил британским владением (Новый Южный Уэльс). Он открыл Большой Барьерный риф. Из журналов Кука европейцы впервые узнали слова "кенгуру" и "табу".

Второе кругосветное плавание(1772 – 1775) . Вторую кругосветку Кука чаще называют Антарктической. Конкретные цели, которые поставило Адмиралтейство перед второй экспедицией остались неизвестны. Известно лишь, что на этот раз Кук усиленно искал пресловутый Южный материк с целью опередить французов. Французские экспедиции были посланы в конце шестидесятых годовXVIIIвека на поиски Южного материка. Они связаны с именами Бугенвиля, Сюрвиля, МарионадюФрена, Кергелена.У французов, как и у англичан,поиски Южного материка также были вызваны нестолько научными интересами, сколько геополитическими.

Отправляясь в своё первое путешествие к Новому Свету в 1492 году, Христофор Колумб был уверен, что в 2 400 морских миль к западу от Испании, недалеко от Японии он обнаружит группу островов. Колумб мечтал построить там города и наладить торговлю с Европой золотом, жемчугом и специями. Острова эти он называл Индиями, и воображал себя великим владыкой этих земель. Планы Колумба совпадали с интересами Испанских королей. Войны с маврами опустошали королевскую казну, а богатые земли Индий прельщали обещаниями быстрой наживы.

В этот раз в распоряжении у Кука был два корабля --трёхмачтовый шлюп «Резолюшин» и трёхмачтовый шлюп «Эдвенчер». В январе 1773 года Кук впервые в истории мореплавания пересек Южный полярный круг (40° восточной долготы) и зашел за 66° южной широты. Летом этого года он еще дважды безуспешно пытался искать Южный материк, дойдя до 71° 10" южной широты. Несмотря на убежденность в наличии близ полюса суши, он отказался от последующих попыток, считая невозможным из-за скопления льдов дальнейшее плавание к югу. В Тихом океане на обратном пути он обнаружил острова Новая Каледония, Норфолк и ряд атоллов, Южную Георгию и "Землю Сандвича" (Южные Сандвичевы острова). Во время плавания в антарктических водах Кук похоронил легенду о гигантском Южном материке. В России Куку не поверили. И правильно сделали.Южный материк был открыт не англичанами, не французами, а русскими флотоводцами Ф. Беллинсгаузеном и М. Лазаревым в 1820 году.

Смерть героя

После второй кругосветной экспедиции Джеймс Кук получил очередное воинское звание пост-капитана, был принят в члены Королевского географического общества и награжден его золотой медалью. Он получает хорошее место в военно-морском госпитале с годовым окладом в 230 фунтов, бывшее почетной синекурой. Но Кук посчитал, что еще не наплавался, и отказался от синекуры. В это время подоспела третья кругосветная экспедиция. Кук решил ее возглавить. Решение оказалось роковым.

Третье кругосветное плавание.(1776 – 1779) . В это время в английском Адмиралтействе с тревогой следили за тем, как Российская империя с успехом осваиваетСеверо-запад Тихого океана После того, как Витус Беринг в 1728 году открыл пролив между Азией и Америкой, Россия успешно осваивала Алеутские острова, Аляску, острова Курильской гряды. А у англичан в этом районе мира не было ни одной базы. Начальники в английском Адмиралтействе рассуждали примерно так: «Кто мы? Великая держава или обсевки какие… Надо показать этим русским, кто на море хозяин». С этой целью и была организована экспедиция.

Джеймс Кук получил приказ Адмиралтейства – найти другой, Северо-западный проход из Атлантики в Тихий океан,т.е. проверить, возможно ли попасть в Тихий океан через Северный Ледовитый океан, держась вблизи канадских берегов и Аляски.

На этот раз капитан Джеймс Кук также командовал двумя кораблями. Флагманским был тот же «Резолюшин», зарекомендовавший себя с наилучшей стороны во втором кругосветном путешествии. Второй корабль назывался «Дискавери», Им командовал Чарльз Кларк.Экспедиция отчалила от английских берегов в середине июля 1776 года,а уже в декабре через мыс Доброй Надежды направилась в сторону Австралии.В начале декабря 1777 года экспедиция приступила к выполнению своего задания. Корабли поплыли на север. Сразу после пересечения экватора Кук открыл самый большой в мире атолловый остров. Так как случилось это 24 декабря, то земля получила название остров Рождества. Ещё через три недели Кук открыл Гавайские острова. После этого маленькая эскадра поплыла на северо-восток к землям Северной Америки. Дальше начинались холодные воды.Экспедиция прошла через Берингов пролив и попала в Чукотское море. Экспедиция встретила дрейфующие льды и холодные ветры. Утлые суда с ненадёжной обшивкой не могли передвигаться в такой среде. Мало-мальски крепкие льдины могли просто раздавить корабли, как скорлупу орехов. Кук дал команду поворачивать обратно. Он решил перезимовать на открытых им Гавайских островах. К ним маленькая эскадра прибыла в конце ноября 1778 года. Корабли бросили якоря возле неизведанных берегов. Главная задача заключалась в ремонте судов. Те изрядно потрепались в северных водах. Остро также стоял вопрос с провизией. Её англичане решили купить у местного населения. Т.е. контакты с аборигенами были неизбежны.

Обычно Куку ставится в заслугу терпимое и дружеское отношение к коренным жителям посещаемых им территорий, т.е. политкорректность. Иными словами, Кук хотел быть добрым колонизатором. Но это его и сгубило. Вначале аборигены принимали его за бога. Потом задумывались: «А чего он вежливый такой. Не бьет, не карает, а только по головке гладит. Да никакой он не бог». Подумав так, вежливые, прежде, аборигены, начинали огрызаться, хамить и воровать. Ведь аборигены – дети природы. А в природе царит борьба за существование, а не политкорректность. А ведь члены команды предупреждали своего капитана: «Что вы, сэр, перед дикарями любезничаете. С ними надо по-нашему, по-морскому». Кук обижался от таких советов и приказал команде перевести морской словарь на цивильный английский язык типа: «radish(редиска,англ.) –badman (нехороший человек,англ.)» и т.д..

Вот и на этот раз аборигены поначалу приняли Кука за бога, падали перед ним ниц, кричали ему: «О-руна те Ту - ти!». «О-руна» в переводе с аборигенского – божество света и мира, а «Ту-ти» -- Кук. Потом аборигены сообразили, что никакой он не бог, и стали хамить. Сначала они стащили клещи из судоремонтной мастерской, потом лодку с корабля «Резолюшн». Рассвирепевший Кук, во главе вооруженного отряда, решил разобраться с ворами, На берегу собралась агрессивно настроенная толпа.Когда отряд высадился не берег, в них полетели камни. Один камень попал и Кука, он выстрелил, убил аборигена. Толпа рассвирепела. Еще один камень попал Куку в голову, он упал, его и еще четырех матросов аборигены добили ножами. Их спутники малодушно покинули берег и уплыли восвояси.

Капитан Чарльз Кларк, ставший главой экспедиции,распорядился провести военную операцию, в ходе которой высадившийся под прикрытием пушек десант захватил и сжег дотла прибрежные поселения и отбросил гавайцев в горы. После чего Кларк вступил с вождем аборигенов в переговоры о выдаче останков капитана Кука. Такой язык аборигены прекрасно поняли и выдали останки. Гавайцы доставили на «Резолюшн» корзину с десятью фунтами мяса и человеческую голову без нижней челюсти, все, что осталось от Джеймса Кука. 22 февраля 1779 года останки были захоронены в море.

Меня часто спрашивают, действительно ли в ПНГ много людоедов. Лично я людоедов не видел. Все, с кем я сталкивался в ПНГ, оказывались весьма дружелюбными и часто даже приятными людьми. Но говорят, что в отдалённых районах, в которые обычно не доезжают ни туристы, ни местные власти, людоедство процветает до сих пор. Хотя законом оно было запрещено ещё лет пятьдесят назад.

Но Кука не съели. Дело в том, что на Гавайях не жили каннибалы. На острове Фиджи – жили, в Тасмании – жили, на островах Полинезии – жили,в Новой Зеландии – жили, а на Гавайях – не жили.Но кое-какие каннибальские замашки у тамошних аборигенов все-таки были.Так, например, во время торжественной церемониипредседательствующему вождю обычно предлагался лишь левый глаз жертвы. Остальное разрезалось на куски и сжигалось в виде ритуального жертвоприношения богам. Скорее всего, и тело Кука подверглось каким-то ритуальным экзекуциям.

Далее, новый капитан экспедиции Кларк отправился на север искать путь из Атлантики в Тихий океан. По дороге он решил сделать остановку на Камчатке. 29 апреля корабли вошли в Петропавловскую гавань. Начальник Камчатки МагнусБем, радушно приняв англичан, тотчас отбыл в Санкт-Петербург для доклада. Экспедиция и на этот раз пыталась пробиться через Чукотское море, и опять неудачно. После этого экспедиция опять отправилась на Камчатку. По дороге Чарльз Кларк умер от туберкулеза и был похоронен где-то на Камчатке. В Петропавловске экспедицию встретил заместитель Бема капитан Шмалев.

Тогда по Зимнему дворцу в Санкт-Петербурге и стал «гулять»слух о том, что аборигены съели Кука. 1917 году царизм свергли, а слухи остались. Со временем этот слух, скорее всего, достиг ушей Владимира Семеновича Высоцкого. Так и появилась песня. И слава Б-гу. Ведь песня-то хорошая.

Эпилог

В мае 1823 года гавайский король КамехамехII прибыл в Великобританию на лечение, Вот так всегда. Подданные лечатся у местных эскулапов, а начальники в Лондоне. Гавайский король – не исключение. Король Англии Георг IVустроил КамехамехуIIроскошный прием. Растроганный КамехамехIIдал англичанам аборигенскую стрелу и сообщил, что белая кость в середине ее древка является костью белого человека по имени Джеймс Кук. Через четыре месяца КамехамехII умер.

В 1886 году стрела перебралась из Лондона в Австралию, где и хранилась до недавнего времени, пока президент Общества капитана Кука Клифф Тронтон не решил проверить аутентичность кости. Анализ ДНК, принадлежности фрагмента кости телу Кука не подтвердил, хотя сама достоверность анализав наши дни остается под сомнением, ведь никто из шести детей Кука не обзавелся собственным потомством, и поэтому ученым пришлось обратиться к потомкам его родной сестры Маргарет.

Но почему аборигены съели Кука? За что - неясно, молчит наука. Мне представляется совсем простая штука - Хотели кушать и съели Кука…

В.С.Высоцкий

11 июля 1776 года из Плимута отправился в своё третье (последнее) кругосветное плавание капитан Джеймс Кук – всемирно известный английский военный моряк, путешественник, исследователь, картограф, первооткрыватель, возглавивший три кругосветных экспедиции британского флота. Погиб при столкновении с аборигенами на Гавайских островах.

Джеймс Кук

Капитан Джеймс Кук (1728-1779) – одна из самых почитаемых фигур в истории британского Королевского флота. Сын бедного шотландского батрака, в восемнадцать лет он ушёл в море юнгой, чтобы избавиться от тяжёлого труда на ферме. Юноша быстро освоил морскую науку, и уже через три года хозяин небольшого торгового судна предложил ему должность капитана, но Кук отказался. 17 июня 1755 года он записался матросом в Королевский военно-морской флот и спустя 8 дней получил назначение на 60-пушечный корабль «Игл». Будущий мореплаватель и путешественник принял активное участие в Семилетней войне, как морской военный специалист (мастер) участвовал в блокаде Бискайского залива и взятии Квебека. Перед Куком была поставлена важнейшая задача: обставить фарватер участка реки Св.Лаврентия, чтобы британские корабли могли пройти до Квебека. Работать приходилось по ночам, под обстрелом французской артиллерии, отбивая ночные контратаки, восстанавливая буи, которые французы успевали уничтожить. Успешно выполненная работа принесла Куку офицерский чин, обогатив его картографическим опытом, а также явилась одной из основных причин, по которым Адмиралтейство, при выборе руководителя кругосветной экспедиции, остановилось именно на нём.

Кругосветные экспедиции Кука

О кругосветных путешествиях Д.Кука, в значительной мере расширивших представления европейцев об окружающем мире, написаны сотни, если не тысячи книг. Многие из составленных им карт по своей точности и аккуратности не были превзойдены на протяжении многих десятилетий и служили мореплавателям вплоть до второй половины XIX века. Кук совершил своеобразную революцию в мореплавании, научившись успешно бороться с такой опасной и широко распространённой в то время болезнью, как цинга. В его экспедициях принимала участие целая плеяда знаменитых английских мореплавателей, исследователей, учёных, таких как Джозеф Банкс, Уильям Блай, Джордж Ванкувер и другие.

Два кругосветных плавания под руководством капитана Джеймса Кука (в 1768-71 и 1772-75 годах) прошли вполне успешно. Первая экспедиция доказала, что Новая Зеландия - это два самостоятельных острова, разделенные узким проливом (проливом Кука), а не часть неизвестного материка, как было принято считать ранее. Удалось занести на карту несколько сотен миль восточного побережья Австралии, до того времени совершенно не исследованного. В ходе второй экспедиции был открыт пролив между Австралией и Новой Гвинеей, но достичь берегов Антарктиды морякам не удалось. Участниками экспедиций Кука было совершено множество открытий в области зоологии и ботаники, собраны коллекции биологических образцов Австралии, Южной Африки и Новой Зеландии.

Целью третьей экспедиции Кука (1776-1779) было открытие так называемого Северо-Западного прохода - водного пути, пересекающего североамериканский континент и соединяющего Атлантический и Тихий океаны и Австралию.

Для экспедиции Адмиралтейство выделило Куку два корабля: флагманский «Резолюшн» (водоизмещение 462 тонны, 32 пушки), на котором капитан совершил своё второе путешествие, и «Дискавери» водоизмещением 350 тонн, имевший 26 пушек. Капитаном на «Резолюшн» был сам Кук, на «Дискавери» - Чарльз Клерк, участвовавший в первых двух экспедициях Кука.

Во время третьего кругосветного плавания Кука были открыты Гавайские острова и несколько неизвестных до того островов в Полинезии. Пройдя Беринговым проливом в Северный Ледовитый океан, Кук попытался идти на восток вдоль побережья Аляски, но путь его кораблям преградили сплошные льды. Продолжать дорогу на север было невозможно, приближалась зима, поэтому Кук развернул корабли, намереваясь провести зиму в более южных широтах.

2 октября 1778 года Кук достиг Алеутских островов, где встретил русских промышленников, которые предоставили ему свою карту для изучения. Русская карта оказалась значительно полнее карты Кука, она содержала неизвестные Куку острова, а очертания многих земель, нанесённые у Кука только приблизительно, были отображены на ней с высокой степенью детализации и точности. Известно, что Кук перерисовал эту карту и назвал пролив, разделяющий Азию и Америку, именем Беринга.

Почему аборигены съели Кука?

26 ноября 1778 года корабли эскадры Кука достигли Гавайских островов, однако подходящая стоянка была найдена только 16 января 1779 года. Жители островов - гавайцы - сосредоточились вокруг кораблей в большом количестве. В своих записях Кук оценивал их число в несколько тысяч. Позднее стало известно, что высокий интерес и особенное отношение островитян к экспедиции объяснялись тем, что они приняли белых людей за своих богов. Местные жители тащили с кораблей европейцев всё, что там плохо лежало, а часто похищали и то, что лежало хорошо: инструменты, предметы такелажа и прочие необходимые экспедиции вещи. Хорошие отношения, установившиеся поначалу между членами экспедиции и гавайцами, начали быстро портиться. С каждым днем количество хищений, совершаемых гавайцами, возрастало, а стычки, возникавшие из-за попыток вернуть украденное, становились всё горячее. К месту стоянки кораблей стекались отряды вооружённых островитян.

Чувствуя, что обстановка накаляется, Кук 4 февраля 1779 года покинул залив. Однако начавшийся вскоре шторм нанёс серьёзный ущерб такелажу «Резолюшн» и 10 февраля корабли были вынуждены вернуться. Другой якорной стоянки поблизости не оказалось. Паруса и части такелажа для ремонта свезли на берег, где путешественникам всё сложнее было обеспечивать охрану своего имущества. За время отсутствия кораблей число вооружённых островитян на берегу только увеличилось. Туземцы вели себя враждебно. По ночам они продолжали совершать хищения, подплывая на своих каноэ к самым кораблям. 13 февраля с палубы «Резолюшн» были украдены последние клещи. Попытка команды их вернуть оказалась неудачной и закончилась открытым столкновением.

На следующий день, 14 февраля с «Резолюшн» был украден баркас. Это окончательно вывело из себя руководителя экспедиции. Чтобы вернуть украденное имущество, Кук решил взять на борт в качестве заложника Каланиопу, одного из местных вождей. Высадившись на берег с группой вооруженных людей, состоявшей из десяти морских пехотинцев во главе с лейтенантом Филипсом, он прошёл к жилищу вождя и пригласил его на корабль. Приняв предложение, Каланиопа последовал за англичанами, однако у самого берега заподозрил недоброе и отказался идти дальше. Тем временем, на берегу собралось несколько тысяч гавайцев, которые окружили Кука и его людей, оттеснив их к самой воде. Среди них разнёсся слух, что англичане убили нескольких гавайцев. В дневниках капитана Клерка упомянут один туземец, убитый людьми лейтенанта Рикмена незадолго до описываемых событий. Эти слухи, а также не вполне однозначное поведение Кука, подтолкнули толпу к началу враждебных действий. В начавшейся схватке сам Кук и четверо матросов погибли, остальным удалось отступить на корабль. Есть несколько противоречивых свидетельств очевидцев тех событий, и по ним сложно судить о том, что же произошло на самом деле. С достаточной степенью достоверности можно лишь сказать, что среди англичан началась паника, команда стала беспорядочно отступать к шлюпкам, и в этой суматохе Кук и был убит гавайцами (предположительно ударом копья в затылок).

Капитан Клерк в своих дневниках подчёркивает: если бы Кук отказался от вызывающего поведения перед лицом многотысячной толпы и не начал расстреливать гавайцев, несчастного случая удалось бы избежать. Из дневников капитана Клерка:

«Рассматривая все это дело в целом, я твердо уверен, что оно не было бы доведено до крайности туземцами, если бы капитан Кук не предпринял попытку наказать человека, окруженного толпой островитян, всецело полагаясь на то, что в случае необходимости солдаты морской пехоты смогут огнем из мушкетов рассеять туземцев. Подобное мнение, несомненно, основывалось на большом опыте общения с различными индейскими народностями в различных частях света, но злосчастные сегодняшние события показали, что в данном случае это мнение оказалось ошибочным. Имеются веские основания, позволяющие предположить, что туземцы не зашли бы так далеко, если бы, к несчастью, капитан Кук не выстрелил по ним: за несколько минут до этого они начали расчищать путь для солдат, с тем чтобы последние могли добраться до того места на берегу, против которого стояли шлюпки (я уже об этом упоминал), таким образом давая капитану Куку возможность уйти от них.»

По словам непосредственного участника событий лейтенанта Филипса, гавайцы не собирались препятствовать возвращению англичан на корабль, тем более нападать на них. Многочисленность собравшейся толпы объяснялась их беспокойством за судьбу короля (небезосновательным, если иметь в виду ту цель, с которой Кук приглашал Каланиопу на корабль). А вину за трагический исход Филипс, как и капитан Клерк, полностью возлагает на Кука: возмущённый предыдущим поведением туземцев, он первым выстрелил в одного из них.

После смерти Кука должность начальника экспедиции перешла к капитану «Дискавери». Клерк пытался добиться выдачи тела Кука мирным путем. Потерпев неудачу, он распорядился провести военную операцию, в ходе которой высадившийся под прикрытием пушек десант захватил и сжег дотла прибрежные поселения и отбросил гавайцев в горы. После этого гавайцы доставили на «Резолюшн» корзину с десятью фунтами мяса и человеческую голову без нижней челюсти. Опознать в этом останки капитана Кука было совершенно невозможно, поэтому Клерк поверил им на слово. 22 февраля 1779 года останки Кука были захоронены в море. Капитан Клерк погиб от туберкулёза, которым был болен на протяжении всего плавания. В Англию корабли вернулись 4 февраля 1780 года.

Имя великого мореплавателя Джеймса Кука известно большинству наших соотечественников лишь по названиям на географической карте, да песенке В.С. Высоцкого «Почему аборигены съели Кука?». В шутливой форме бард пытался обыграть несколько причин гибели отважного путешественника:

Не хватайтесь за чужие талии, Вырвавшись из рук своих подруг. Вспомните, как к берегам Австралии, Подплывал покойный ныне Кук. Как в кружок, усевшись под азалией, Поедом с восхода до зари, Ели в этой солнечной Австралии Друга дружку злые дикари. Но почему аборигены съели Кука? За что? Неясно, молчит наука. Мне представляется совсем простая штука - Хотели кушать и съели Кука. Есть вариант, что ихний вождь Большая Бука, Кричал,что очень вкусный кок на судне Кука. Ошибка вышла, вот о чем молчит наука, Хотели кока, а съели Кука. И вовсе не было подвоха или трюка. Вошли без стука, почти без звука, Пустили в действие дубинку из бамбука, Тюк прямо в темя и нету Кука. Но есть,однако же, еще предположенье, Что Кука съели из большого уваженья. Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка. Ату, ребята, хватайте Кука. Кто уплетет его без соли и без лука, Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука. Кому-то под руку попался каменюка, Метнул, гадюка, и нету Кука. А дикари теперь заламывают руки, Ломают копья, ломают луки, Сожгли и бросили дубинки из бамбука. Переживают, что съели Кука.

По-видимому, автору песни не были известны настоящие подробности происшествия 14 февраля 1779 года. Иначе не осталась бы без внимания курьёзная покража клещей и злосчастного баркаса, послужившая основной причиной конфликта между островитянами и руководителем экспедиции, а также и тот факт, что Джеймс Кук погиб вовсе не в Австралии, а на Гавайских островах.

В отличие от жителей Фиджи и большинства других народов Полинезии, гавайцы мясо жертв, а особенно врагов, в пищу не употребляли. Во время торжественной церемонии председательствующему вождю обычно предлагался лишь левый глаз жертвы. Остальное разрезалось на куски и сжигалось в виде ритуального жертвоприношения богам.

Так что, тело Кука, как выяснилось, никто не ел.

Капитан «Дискавери» Чарлз Клерк так описывал передачу останков Кука туземцами:

«Около восьми утра, когда было еще довольно темно, мы услыхали взмахи весел. К кораблю приближалось каноэ. В лодке сидели двое, и когда они поднялись на борт, то тут же пали перед нами ниц и, кажется, были ужасно чем-то напуганы. После долгих стенаний и обильных слез в связи с утратой «Ороно» - так туземцы называли капитана Кука, - один из них сообщил нам, что привез нам части его тела.

Он протянул нам небольшой узелок из куска ткани, который он до этого держал под мышкой. Трудно передать, в какой ужас все мы пришли, держа в руках обрубок человеческого туловища весом в девять-десять фунтов. Это все, что осталось от капитана Кука, объяснили они нам. Остальное, как выяснилось, было разрезано на мелкие кусочки и сожжено; голова его и все кости, за исключением костей туловища, теперь, по их словам, принадлежали храму в Терреобоо. То, что мы держали в руках, была доля верховного жреца Каоо, который хотел использовать этот кусок мяса для религиозных церемоний. Он сказал, что передает его нам как доказательство своей полной невиновности в случившемся и своей искренней к нам привязанности…»